А. Н. Майков
ПОСЛЕДНИЕ ЯЗЫЧНИКИ
Когда
в челе своих дружин
Увидел
крест животворящий
Из царской
ставки Константин
И пал пред
Господом, молящий, -
Смутились
старые вожди,
Столпы
языческого мира...
Они, с
отчаяньем в груди,
Встают с
одра, встают от пира,
Бегут
к царю, вопят: “О царь!
Ты губишь
все, свою державу,
И
государство, и алтарь,
И вечный
Рим, и предков славу!
Пред кем
ты пал? ведь то рабы!
И их ты
слушаешь, владыко!
И
утверждаешь царств судьбы
На их ты
проповеди дикой!
Верь
прозорливости отцов!
Их
распинать и жечь их надо!
Не медли,
царь, скорей оков!
Безумна
милость и пощада!”
Но не
внимал им Константин,
Виденьем
свыше озаренный,
И поднял
стяг своих дружин,
Крестом
Господним осененный.
В
негодованье цепь с орлом
Трибуны с
плеч своих сорвали,
И шумно в
груды пред царем
Свое
оружье побросали -
И
разошлися...Победил
К Христу
прибегший император!
И пред
Распятым преклонил
Свои
колени триумфатор.
И
повелел по городам
С сынов
Христа снимать оковы,
И строить
стал за храмом храм,
И словеса
читать Христовы.
Трибуны
старые в домах
Сидели,
злобно ожидая,
Как,
потрясенная, во прах
Падет
империя родная.
Они
сбирались в древний храм
Со всех
концов на годовщину,
Молиться
дедовским богам,
Пророча
гибель Константину.
Но время
шло. Их круг редел,
И гасли
старцы друг за другом...
А над
вселенной крест горел,
Как солнца
луч над вешним лугом.
Осталось
двое только их.
Храня обет,
друг другу данный,
Они во
храм богов своих
Сошлися,
розами венчаны.
Зарос и
треснул старый храм;
Кумир
поверженный валялся;
Из окон
храма их очам
Константинополь
открывался:
Синел
Эвксин, блестел Босфор;
Вздымались
куполы цветные;
Там - на
вселенский шли собор
Ерархи,
иноки святые;
Там -
колесницы, корабли...
Под
твердью неба голубою
Сливался
благовест вдали
С победной
воинской трубою...
Смотрели
молча старики
На эту
роскошь новой славы,
Полны
завистливой тоски,
Стыдясь
промолвить: “Мы неправы”
Давно уж в
мире без утех
Своей век
они влачили оба;
Давно
смешна была для всех
Тупая
старческая злоба...
Они
глядят - и ждет их взор -
Эвксин на
город не прорвется ль?
Из-за
морей нейдет ли мор?
Кругом
земля не пошатнется ль?
Глядят, не
встанет ли кумир...
Но
олимпиец, грудью в прахе,
Лежит
недвижим, нем и сир,
Как труп
пред палачом на плахе.
Проклятья
самые мертвы
У них в
устах... лишь льются слезы,
И старцы с
дряхлой головы
Снимают
молча плющ и розы...
Ушли...
Распятие в пути
На
перекрестке их встречает...
Но нет! не
поняли они,
Что Божий
Сын и их прощает.
|